Крим під Російською окупацією 4161 день
Вся Україна у вогні 1236 день
  Крымские татары не могут молчать – с краю не получится остаться

Крымские татары не могут молчать – с краю не получится остаться

30.11.2015 14:08

После аннексии Крыма Рустем Скибин вывез свои коллекции в Киев. Теперь мастерская крымскотатарского художника – «Центр культуры и ремесел «Тамга» – находится на Подоле. В творческой обстановке он рассказал Крым.Реалии о вдохновении, жизни в новом городе и проблемах, с которыми сегодня сталкивается крымскотатарский народ.

– Рустем, как живется в новом городе?

– Сложно.

– Почему?

– Ну, во-первых, далеко от дома. Новые коммуникации, новое окружение, плюс общий психологический фон. Все это отзывается глубоко.

– Изменилась ли Ваше творчество, с тех пор, как Вы приехали в Киев?

Все, что я сейчас делаю – стараюсь через свое творчество показывать проблемы, которые обнажились и являются очень острыми для нашего народа и нашей культуры
– Первое, что произошло, – это появление социального фактора. Все, что я сейчас делаю – стараюсь через свое творчество показывать проблемы, которые обнажились и являются очень острыми для нашего народа и нашей культуры. Сами орнаменты существенно не изменились. Они не могут измениться, так как является традиционными, они складывались веками, и этот стиль уже известен и разработан. Мы только вкладываем мысли, так или иначе начинаем что-то новое, переосмысливаем, вводим новую мысль, например, защиту. Знак тюльпана обозначает в большинстве композиций знак мужа, отца. В одной из последних работ я сделал мужчину защитником. Акцент был в том, что это воин, охранник, который защищает свою культуру, семью, защищает род, и весь народ в лице женщины, женщины-хранительницы культуры, которая передает ее и становится определенным носителем.


– Откуда черпаете вдохновение в Киеве?

– Много источников. Первое – это, конечно же, сами люди, украинцы, друзья. Это, конечно же, Крым, непосредственная связь с Крымом, коллеги-художники из Крыма. Мы стараемся постоянно поддерживать связь. Организовываем мероприятия, которые бы позволяли нам встречаться и вместе проводить время.

– Много ли ваших друзей-художников осталось в Крыму?

– Да, почти все.

– Как им сейчас там живется?

– Знаете, трудный вопрос. Со стороны России делаются всевозможные шаги, направленные на самовыражение художников. Вот за последний месяц, например, было проведено 3 мероприятия. Другое дело, что многие мои друзья-художники просто не принимают то, что происходит, и то, как это происходит. Дискомфорт отражается на творчестве. Многие наши художники долго приходили в себя, не могли работать, я в том числе. Долгое время, находясь здесь, в Киеве, я ничего не делал руками – не работал как художник с керамикой. Занимался больше совместными проектами с другими художниками: выставки, консультации, помощь в издании марок с Укрпочтой, проект «Тропа», много работы в целом было проделано. Но все равно было очень сложно пройти сквозь этот общий психологический фон. Поэтому сейчас мы с художниками, с крымскими художниками, стараемся организовывать такие мероприятия уже на территории Украины: в Киеве, Виннице, во Львове. Это позволяет немного выдохнуть, и освободиться от той атмосферы, которая витает в самом Крыму.

– Одно из таких мероприятий – семинар крымскотатарской росписи хной – Вы провели на прошлой неделе в Киеве. Как охарактеризуете его?

– У меня были конкретные цель и задачи, которые мы успешно выполнили. Все художники, лекторы, специалисты, которые были приобщены к этому мероприятию, с позитивом отозвались. Я очень доволен и рад, что мнение моего учителя, Мамута Чурлу, было очень позитивным. Он сказал, что мы сделали все, что должны были сделать, и даже больше.

– Можете рассказать, что за цель и задачи?

– Я сейчас наблюдаю за тенденцией развития одной из традиций, которая у нас практически забыта, – Хна Геджесы (КъынаГеджесы). Это ночь хны – один из свадебных ритуалов, но только малая часть действа. Собираются девушки и проходят сакральный ритуал с пожеланиями, с покраской рук определенными знаками. Помня это в сегодняшних реалиях, девушки проводят такое же мероприятие, только без сакральных моментов, без тех знаков и символов. Если говорить современным языком, это стало вечеринкой, девичником, на котором девушки так же общаются, обмениваются мнениями, рассказывают о своих любимых и так далее. То есть, такая тусовка. Изображая эти элементы, они обращаются к мировой практике, к тому, что очень популярно: мехенди, индийская роспись, пакистанские, турецкие орнаменты, которые известны всему миру. В нашей культуре есть великое наследие, множество изображений, аналогичных с растительным орнаментом. Поэтому задача была такой: найти и создать новый стиль, который бы удовлетворял потребности этих художников и этих вечеринок. Это, по сути, создание аутентичного, красивого крымскотатарского орнамента.

Свадебный ритуал «Къына Геджеси»
Свадебный ритуал «Къына Геджеси»

– Вас часто можно увидеть в головном уборе, который сейчас тоже с вами. Что он для Вас значит?

– Мы все состоим из определенных элементов. И когда эти элементы собираются все вместе, происходит самоидентификация. Для меня это самоидентификация как крымского татарина, очень яркий элемент, который визуально показывает, кто я, мне не нужно говорить об этом. Именно этот – не крымскотатарский, он относится к таджикской традиции, это подарок моего друга. У крымских татар тоже есть такие, но, к сожалению, очень мало сохранилось артефактов, и вот очередной шаг – это как раз поиск такого современного, основанного на наших орнаментах. Это один из тех сегментов, которые мы должны восстановить.

– Когда вы поняли для себя, что из Крыма надо ехать?

– Сразу, наверное. Как только появились военные. Хотя здесь немного трудно сказать. Я наблюдал и очень сопереживал тем событиям, которые происходили в нашей стране, имею в виду Майдан. Я понимал, что если сейчас не произойдет смена этой власти, не произойдет эта Революция Достоинства, то мы окажемся отброшенными очень далеко назад в очередной раз. И то, за что боролся крымскотатарский народ, – за возвращение на родину и восстановление своих прав – останется позади.

Я понимал, что если сейчас не произойдет смена этой власти, то, за что боролся крымскотатарский народ, – за возвращение на родину и восстановление своих прав – останется позади
Когда мы увидели, что Верховная Рада уже захвачена и происходит перемещение военной техники, то начали патрулировать свои поселения. И тогда мы также увидели, что нет реакции ни со стороны милиции, ни стороны военных, ни государства. И я решил вывезти свою новую и старую коллекции современного прикладного искусства. Это основные причины были. Я понимал, что если так будет продолжаться, и не будет никакого ответа на те действия, которые проводила Россия, то все эти каналы будут блокироваться. Крымскотатарский народ уже имеет опыт общения с советской властью. Мы и наша культура там постоянно притеснялись, замалчивались. Поэтому этот выезд в основном касался вывоза коллекции.

После приезда в Киев буквально сразу мы провели первую выставку. Мы показывали Украине и мировой общине, что у нас есть проблемы, наша культура очередной раз находится под угрозой уничтожения, и эта угроза может оказаться последней. После депортации, вернувшись на родину, мы за короткий срок – за 10-15 лет – восстановили большинство своих ремесел. Но если все будет продолжаться так, как происходит сегодня, мы снова окажемся в начале – это будет последнее, что происходит с крымскими татарами. Это будет полное уничтожение нашей материальной культуры.

– Почему так думаете?

– Понимаете, это государственная программа, которая реализуется по всем направлениям: поддержать и назвать это Россией. Все культурные мероприятия, которые происходят и будут происходить, они будут под маркой России. То есть, русское искусство, русский художник.

– Не крымскотатарский?

Россия считает Крым исторически своим. Соответственно, крымские татары являются частью России, и если ты с этим не согласен, к тебе будут вопросы
– Нет, конечно. Россия как наследница Советского Союза считает Крым исторически своим. Соответственно, крымские татары являются частью России, и если ты с этим не согласен, к тебе будут вопросы.

– Вы приехали в Киев весной прошлого года. С тех пор бывали в Крыму?

– Да. У меня был большой перерыв, почти год, но вот недавно был в Крыму. А до этого я довольно часто ездил, раз в два месяца.

– Ездили черпать вдохновение или решать какие-то формальные вопросы?

– Это все вместе. Вот последняя поездка была остро необходимой для себя. Мне было принципиально: пересечь границу, приехать домой, увидеться с родными, близкими. С друзьями поднялись на гору Чатыр-Даг, вдохнули воздух, пространство, то, что сейчас очень необходимо.

– В одном из своих интервью Вы рассказывали, что в 1996 году для постройки дома (в Крыму) приходилось рыть траншею в поле, где из всех «благ цивилизации» была только электроэнергия, а зимой за водой нужно было ходить с санками за несколько километров. Объясните, почему Вы все же решили вернуться в Крым? В Узбекистане, видимо, у Вас были лучшие условия для проживания на тот момент.

Где бы я ни находился, – я гость. Кроме Крыма. Поэтому Крым – это дом, а мы там – хозяева
– Знаете, недавно мы общались с киевлянами различных национальностей, которые не являются этническими украинцами. И я им сказал, что я чувствую себя в Киеве гостем. Я чувствую себя в Узбекистане, в Самарканде, где родился – гостем. И где бы я ни находился, – я гость. Кроме Крыма. Поэтому Крым – это дом, а мы там – хозяева.

– Вопросы, которые трудно не задать сегодня. Что думаете об энергетической блокаде и ее последствиях, которые сегодня испытывают на себе жители Крыма?

– Знаете, это очень сложный вопрос. Мне трудно прокомментировать, потому что это касается всех моих друзей, родственников, и это связано с безопасностью и жизнью. Я понимаю, насколько трудно это будет, насколько трагическими могут быть последствия всего этого. Если человек не может своего ребенка, только что родившегося, помыть, накормить, согреть, то это, конечно же, трудно. Однако считаю, что такие шаги необходимы, и их необходимо было сделать гораздо раньше. Я, конечно, был бы более рад видеть, что этим занимается государство, а не активисты, простые люди, которые рискуют практически всем, что у них есть. Но происходит так, как происходит.

– Не все крымчане знакомы с требованием активистов об освобождении крымских политзаключенных. Поэтому сегодня возникает много вопросов. У вас есть идеи относительно того, как донести людям это сообщение?

У нас есть две реальности: в Крыму одна, не в Крыму – другая. К сожалению, сегодня существует еще и информационная блокада Крыма
– Вопросы, понятно, что возникают. Если человек пошел на референдум, и ему говорили, что отключат то, заблокируют другое, и он сказал: ничего, все нормально, нам пообещали, все будет хорошо со стороны России – я не знаю. Очевидно, нужна государственная программа, которая будет совместно организована со СМИ. Но, как видите, все заблокировано, и не со стороны Украины, а со стороны Крыма, со стороны России блокируется. Если в Крым не могут заехать правозащитные организации, то как мы можем пробиться туда? Такой момент очень тяжелый, значит, у нас есть две реальности: в Крыму одна, не в Крыму другая. Мы не понимаем, что там происходит, они не понимают, что здесь происходит. К сожалению, сегодня существует еще и информационная блокада Крыма.

– Как в Крыму переживают энергетическую блокаду Ваши близкие?

– Те, кто в селах, – очень критично. Селам практически не включают электроэнергии, очень мало; в городах немного лучше, особенно центральных, Симферополь, например. Но большинство моих родственников, знакомых, говорят, что так должно быть, и все это необходимо и справедливо. Если Россия взяла на себя эту ответственность, то она должна полностью обеспечивать всем необходимым, а не торговать и зарабатывать на этом спокойно и свободно.

– Ваши родственники, знакомые, друзья, поддерживающие идею блокады, не опасаются ли увеличения давления со стороны режима?

– Знаете, у нашего народа очень большой негативный опыт. Сейчас это просто оттягивание времени, потому что, так или иначе, давление происходит: пропадают люди. Крымскотатарский язык – декларируется, что он будет изучаться, а на самом деле, факультативы даже не остаются. Все, что связано с крымскотатарским, оно будет свертываться, замалчиваться. Если мы молчим, это также нехорошо, потому что тогда вопрос у тех структур возникает: «чего молчите?» То есть нужен положительный ответ, и с краю никому не получится остаться.

http://ru.krymr.mobi/